По мере того как приближался день выборов и ответ на вопрос о результатах предстоящего голосования казался все более однозначным, на первый план выдвинулся другой вопрос: чего ждать от администрации Рейгана во второй срок в вопросах войны и мира, советско-американских оношений, контроля над вооружениями?
В течение избирательной кампании президент Рейган и ряд других представителей администрации сделали немало заявлений на эту тему. Администрация Рейгана отдавала себе отчет в том, что она политически уязвима в области проблем войны и мира: ее руководителям пришлось учитывать, что среди американцев курс Вашингтона на конфронтацию с СССР вызвал невиданную волну страха перед приблизившейся ядерной угрозой. Поэтому произнесение миролюбивых речей стало одним из важнейших элементов предвыборной тактики республиканцев.
Судя по всему, президенту удалось в известной мере ослабить этот страх своими настойчивыми обещаниями поставить проблему улучшения советско-американских отношений во главу угла своей будущей политики. Действительную цену этих обещаний определит только время. Пока же обращает на себя внимание тот факт, что коренных изменений в содержании внешней политики администрации не произошло. Продолжается новый раунд гонки вооружений, реализуются военные программы, призванные обеспечить Соединенным Штатам стратегическое превосходство.
Продолжаются необъявленные войны против Никарагуа, Афганистана, против народов, борющихся за национальное освобождение.
В американских политических кругах принято считать: после того, как президента избирают на второй срок (в особенности если избирают внушительным большинством), он чувствует себя значительно свободнее в проведении своего курса, поскольку ему больше нет нужд заботиться о предстоящих выборах. Похоже, что так думают и в администрации Рейгана. К тому же рамки президентской власти в США столь широки, что президент может проводить свою политику так, словно выборов и не было.
Однако действительные пределы свободы действий американского президента — в особенности в области внешней политики — далеко не так безграничны. Исторические реальности нашего времени обладают в конечном счете неизмеримо большей силой, чем гегемонистские амбиции вашингтонских политиков.