Если Токвиль описал три этапа образования партии как таковой, в онтогенезе, то Макс Вебер (1864—1920) определил три этапа образования партии как вида организации в исторической перспективе, в филогенезе. В работе «Политика как призвание и профессия» (1918) он рисует следующую картину развития европейских партий. На первом этапе они представляли собой только свиту аристократии, т.е. фактически клику, с патрон-клиентскими отношениями, все члены которой были ориентированы на лидера—хозяина ресурсов. «Каждый переход в другую партию, — утверждает Вебер, — совершаемый по какой-либо причине пэром, влек за собой немедленный переход в нее всего, что от него зависело». Этот этап длился достаточно долго, и в конце XVIII в. партии представляли собой не столько свиту аристократии, сколько партии уважаемых людей, которые и вершили все дела по выдвижению и избранию кандидатов на местах.
На втором этапе, с развитием избирательного процесса и увеличением количества избираемых должностей, духовенство, учителя, врачи, адвокаты, аптекари, состоятельные сельские хозяева, т.е. все, кто считал себя образованными и деловыми людьми или джентльменами, «образовывали сначала нерегулярные политические союзы и клубы, самое большее — локальные политические клубы… На этой стадии, — утверждает Вебер, — по всей стране еще вообще не существует локально организованных партий как постоянных союзов. Сплоченность обеспечивают только парламентарии; решающую роль при выдвижении кандидатов в вожди играют люди, уважаемые на местах. Программы возникают частично из агитационных призывов кандидатов, частично в связи со съездами уважаемых граждан или решениями парламентских партий».
Наконец, на третьем этапе партийного филогенеза образовались постоянные связи между руководством в столице и сетью локальных союзов и клубов, связи которых держит в своих руках партийное руководство, находящееся уже не в парламенте, а в штаб-квартире партии. Появились электоральные агенты — люди, профессионально организующие избирательные кампании, возник постоянный партийный аппарат, партийные чиновники, получающие заработную плату из партийной кассы. Для постоянного пополнения этой кассы пришлось ввести членские взносы. Партия из сети локальных партийных клубов и союзов превратилась в современное политическое предприятие, в партийную машину.
Организованные партии начали прибирать к рукам не только местные союзы и клубы, но и парламентские структуры. Правительства превращаются в постоянную комиссию партии, победившей на выборах. А сама партия фактически становится предприятием претендентов, предназначенным для «ловли голосов». В ней, как и на любом капиталистическом предприятии, появляется фигура босса. «Кто такой босс?» — спрашивает Вебер. И сам отвечает: «Политический капиталистический предприниматель, который на свой страх и риск обеспечивает голоса кандидату в президенты. Босс крайне необходим, как получатель средств от крупных финансовых магнатов… Он трудится в тени — в противоположность английскому лидеру. Его публичную речь не услышишь; ораторам он внушает, что они… должны высказать, но сам молчит…»