Следует, наконец, отметить, что Сюлли удалось несколько упорядочить финансовую систему Франции после ее развала в годы гугенотских войн. Часть государственных долгов была кассирована за счет поставщиков, многие из них оплачены бережливым Сюлли. Указ 1594 г. сократил процентные платежи правительства по долгам, накопившимся за предшествующие десятилетия. Соглашения с откупщиками налогов стали заключаться на более выгодных для королевской казны условиях. Кроме того, значительные успехи были достигнуты Сюлли в сокращении расходов—безудержных трат придворной камарильи.
Но в целом финансовая система французского абсолютизма и после реформы Сюлли оставалась весьма архаической, так как сдача налогов на откуп попрежнему сохранялась и торговля должностями была усовершенствована и даже расширена. В 1604 г. пожизненные должности был признаны наследственными за их покупателями, если потомки последних соглашались ежегодно платить так называемую полетту, т. е. налог в размере 1/60 стоимости этих должностей. Габель не была ликвидирована; налоговая реформа свелась лишь к передаче ее распределения администрации приходов, которая лучше знала экономические возможности налогоплательщиков. Поскольку разные провинции платили габель по различным ставкам в зависимости от того, относились ли они к категории областей большой или малой габели, между ними процветала контрабандная торговля солью. Цена на соль была даже увеличена правительством. Дворянство шпаТи неизменно пользовалось свободой от уплаты налогов, и архаизм финансовой системы французского абсолютизма имел вполне определенный классовый смысл. Ее примитивность не может считаться простым курьезом или экономической бессмыслицей. За пережитки прошлого цеплялись политически влиятельные группы господствующего класса.