В условиях разрыва между руководством партий и партийными массами возникает возможность партийного бонапартизма, когда тот или иной возвысившийся до «заоблачных вершин» харизматический партийный вождь лишь время от времени «спускается» с этих вершин, напрямую обращаясь к партийной массе. Делается это отнюдь не для демократизации отношений партийных верхов и низов, а для искусственного создания и поддержания своей харизмы или завоевания массы на случай ожесточения верхушечной схватки за власть.
М. Вебер, исследуя господство чиновников в политических организациях, разделил по этому признаку все партии на два типа.
1. Организации ведомственного патронажа, целью которых является продвижение своего лидера на руководящий пост, чтобы впоследствии тот назначил «собственную свиту — чиновничий и пропагандистский аппарат партии — на государственные должности». Такие партии зародились в США в 1820-х гг.
2. Преимущественно мировоззренческие организации, стремящиеся к осуществлению содержательных политических идеалов: такие, например, как католическая Партия центра в Германской империи или СДПГ. И патронажные, и мировоззренческие партии (можно добавить: и американские, и европейские) «на протяжении последних десятилетий, — что особенно подчеркнул Вебер, — с растущей рационализацией техники предвыборной борьбы переходят к бюрократической организации». Бюрократизация партий, заявил он, может принимать разные формы: организации-машины в США, организация-кокус Дж. Чемберлена в Великобритании, организация-капелланократии, когда церковный аппарат вмешивался в деятельность Партии центра в Германии, парторганизация-госаппарат, при которой сращивается партийное и государственное руководство, как это наблюдалось в Консервативной партии Пруссии.
Но главная тенденция в этом направлении, отмеченная Вебером, заключается в усилении бюрократии в партиях: общественной бюрократии в других организациях гражданского общества, частной бюрократии в компаниях, фирмах и государственной бюрократии в системе власти. Он не испытывал тревоги и тем более не видел нарушения моральных принципов в усилении бюрократии или, точнее, массовом распространении бюрократической организации. И связывал ее появление, в том числе в политических партиях, с общим развитием капиталистических отношений, индустриализма, рационализма. В эпоху индустриализма все организации, включая политические партии, становятся рациональными, индустриальными, капиталистическими предприятиями.
Если китайские мандарины, римские и византийские чиновники, да и все чиновники вообще до этой эпохи, получали традиционное образование и в своей карьере были связаны традициями, т.е. ориентированы патриархально, иррационально, то современные чиновники — государственные, частные или партийные — получают, как правило, университетское образование, ориентированы рационально и работают на индустриальных предприятиях. Нынешняя бюрократическая организация позволила от «дилетантского управления» партиями перейти к профессиональному, которым занимается не кучка любителей-дилетантов, а профессиональный аппарат деловых людей, специально обученных и подготовленных.