К представительной демократии можно предъявить немало претензий. Это вовсе не идеальная форма правления. Были целые исторические периоды, когда представительная демократия оказывалась малоэффективной, а то и просто терпела поражения, как это было в Веймарской республике, в годы IV Республики во Франции, в начале 90-х гг. в России.
Этот факт попытался объяснить известный французский политолог Клод Лефор, который, сравнивая представительную демократию с монархией, тоталитарными режимами, приходит к выводу о том, что при демократии место власти остается пустым, т. к. никто ее (власть) не воплощает, а также потому, что ни политический выбор, ни цели или благо общества не определяются заранее раз навсегда.
«Воплощенная в государе власть давала тело обществу, — со всей определенностью заявляет К. Лефор. Сравнительно с этой моделью проступает революционный и беспрецедентный характер демократии. Место власти становится пустым местом. Бесполезно настаивать на деталях институционального механизма. Существенное состоит в запрете для правителей присваивать себе власть, сливаться с ней. Ее исполнение периодически вновь ставится под вопрос. Это осуществляется в конце регулируемого соперничества, условия которого постоянны. Данный феномен включает институционализацию конфликта. Пустое, незанятое, так что никакой индивид и никакая группа не могут ему быть консубстанциональны, место власти оказывается необозначенным. Видны только механизмы ее работы или люди, простые смертные, которые имеют в своем владении политическую власть».
Подход К. Лефора позволяет по-новому увидеть связь между тоталитаризмом и демократией. Между ними нет непреодолимой стены. Тоталитаризм не является выразителем абсолютного Зла. Он является выразителем Зла как такового, в сети которого могут попадать и демократические политические режимы, как это, к слову сказать, имело место в истории. И это происходит, точнее сказать — может происходить, тогда, когда появляется у властителей желание захватить «пустое место» власти на основе установления или восстановления трансцендентности, в противовес которой и была создана демократическая форма правления.