Далее, контроль гражданских лиц над военными в Пентагоне и контроль над самим Пентагоном значительно ослаб, если вообще не исчез. В своем самом известном публичном выступлении президент Дуайт Эйзенхауэр расширил концепцию военной мощи, включив в нее не только вооруженные силы, но и корпорации, осуществляющие военные поставки,— военно-промышленный комплекс. Именно над ним необходимо осуществлять эффективный гражданский контроль.
Администрация Рейгана отказалась от каких-либо попыток установить такой контроль над военными, предоставив ключевые должности в министерстве обороны по контролю над вооруженными силами представителям фирмы по производству оружия или же ставленникам их вашингтонских «коллег» — лоббистов, которых сегодня вежливо называют «консультантами». Это не гражданский контроль, а весьма изощренная система, с помощью которой военно-промышленный комплекс управляет военно-промышленным комплексом в интересах самого военно-промышленного комплекса.
В результате вновь страдает репутация вооруженных сил: никто не может признать их бескорыстный патриотизм и выполнение гражданского долга, что всегда было их характерной чертой, если они сейчас рассматриваются как средство и источник доходов для крупнейших корпораций, производящих оружие,— фирм, которые благодаря щедрости администрации недавно сообщили о рекордных прибылях. Дело дошло до того, что военные концерны публично выражают свою растерянность по поводу того, как распорядиться своими огромными запасами наличных средств.
И наконец — и это самый важный фактор, определяющий отношение к вооруженным силам, политику администрации, а также особенности дискуссии общественности на этот счет,— характер современных вооружений и их роль в обеспечении национальной безопасности страны. В древние времена люди в военной форме рассматривались как защитники родины, ограждающие мирное население от вторжения, разграбления, насилий и мародерства со стороны иноземных захватчиков. Теперь все изменилось. Любое упоминание о современных вооружениях подразумевает уничтожение не только противника, но и граждан своей страны и, все чаще, всей жизни на нашей планете.
Современные вооружения привели к тому, что военных теперь считают уже не защитниками жизни, а носителями ужасов и смерти, причем без каких-либо оправданных целей. Выступая несколько недель назад в Лос-Анджелесе, бывший министр обороны Роберт Макнамара заявил, что угроза возникновения ядерной войны будет сохраняться до тех пор, пока мы не признаем, что «ядерное оружие не служит никакой военной цели».
Ни одно из этих подлинно ужасающих явлений, по-видимому, нисколько не затронуло ни идей нынешней администрации, ни ее политики, ни ее риторики. Вместо стремления понять и учесть новые реальности, помнить прошлые уроки мы видим неуемное желание разрабатывать новые системы вооружений, а также развертывать те системы, которые уже разработаны к настоящему времени. Всему этому Рейганом уделяется, как известно, большее внимание, чем попыткам осуществлять эффективный контроль над вооружениями. Это вызвало у общественности невиданную тревогу по поводу влияния ядерного оружия и последствий ядерной войны,— того оружия и той войны, с которыми в конечном счете так тесно связана современная армия.
Риторика администрации лишь усугубляет проблемы, порождаемые ее политикой. За последние годы на нас обрушился поток выступлений высокопоставленных гражданских лиц о возможности и приемлемости ограниченной ядерной войны, о возможности затяжной ядерной войны и о возможности победы в ядерной войне. Кроме того, были выдвинуты такие предложения и планы по гражданской обороне, которые иначе, как безумными, не назовешь.
Трудно представить себе лучший способ отождествления военной системы с ужасами ядерной войны. Не удивительно, что многие высокопоставленные офицеры — такие, как адмиралы Джин Ларок, Джон Маршалл Ли, Ноэль Гейлер и Хайман Риковер,— после многих лет службы решительно высказались в защиту необходимости эффективного контроля над вооружениями. По их мнению, это важнее всего для поддержания репутации той профессии, которой они посвятили всю свою жизнь.