В линии ФБР в ее настоящем виде представлен весь комплекс поведения властей—благословение преступного самоуправства «бдительных» и жесткий курс по отношению к социальной критике, к оппозиционным силам, выступающим против внутренней и внешней политики правительства. Директор ФБР У. Вебстер в последнюю неделю 1984 г. четко и ясно высказался по этому поводу, заявив, что он не считает террористами тех, кто по «моральным» мотивам взрывает медицинские учреждения с целью устрашения сторонников равноправия женщин. Поступая так, сказал он, они не преследуют антиправительственные цели, стало быть, не могут представлять для общества особой опасности, а для ФБР—существенного интереса. Иными словами, ФБР не изменяет правилу, рассматривая ультраправый экстремизм в качестве союзника в войне против инакомыслия и движений социального протеста. Но это еще не все. В подмигивании Вебстера реакционному терроризму, рядящемуся в тогу религиозного воинства, мы сталкиваемся с по-своему классическим образчиком манипулирования общественным мнением страны в интересах тех, для кого социальный прогресс является синонимом катастрофы.
Видный американский публицист Харрисон Солсбери, касаясь появившихся новых данных из прошлого тайной войны ФБР против демократических сил страны, не случайно обратил особое внимание на махинации Э. Гувера по части «извращения функциональной деятельности государственных институтов и поведения правительственных деятелей». Несколько наивно Солсбери полагает, что тщательный анализ всех секретных материалов, относящихся к деятельности в прошлом всесильного директора ФБР, сможет привести к рассеиванию того гипноза, под воздействием которого все еще находится американское общественное мнение, в неведении даже не представляющее, «до какого низкого уровня был низведен наш демократический процесс усилиями учреждения (ФБР.— Л. К.), чей высший долг—защита американцев от преступлений и заговоров». Нельзя вместе с тем не согласиться с Солсбери, что опасность возвращения худших времен никуда не исчезла и продолжает подкрадываться в тени «темных коридоров бюрократического Вашингтона».