Национальные съезды партий — заметные события в политической жизни страны. Заметные в буквальном смысле: слова «балаган», «шоу», «спектакль»,— пожалуй, наиболее часто встречающиеся характеристики в журналистских репортажах о съездах.
Собственно же политическое их значение определяется тем, что они подводят итоги первичных выборов и выдвигают кандидата в президенты от партии; на них идут закулисные торги и заключаются сделки, которые не только во многом влияют на тактику партии в ходе дальнейшей борьбы, но и — в случае победы на выборах — отражаются на распределении политических постов в высших и средних сферах администрации. И, наконец, они важны тем, что на них принимаются предвыборные программы, где заявляются темы, лозунги, которые, по мнению партийных стратегов, должны найти отклик в сердцах нации и которые позволяют судить о том, как представляет себе партия положение в стране.
При всем различии предвыборной борьбы в республиканской и демократической партиях съезды, которые ее завершили, были в чем-то похожи. И тот и другой проходили под знаком единства, так что кандидаты были выдвинуты партиями уже в первом туре голосования. Однако в обоих случаях единство было внешним.
В демократической партии видно было стремление не столько произвести впечатление единства; объединяющим фактором были не столько личность и программа Мондейла, сколько отчаянное желание победить Рейгана. Во многом под этой маркой пресловутой «машине Мондейла» удалось не допустить реальных дискуссий на съезде, нейтрализовав фракции Дж. Джексона и Г. Харта, представляющие собой наиболее творческие силы в сегодняшней демократической партии.
В результате платформа демократов, как и предсказывали многие наблюдатели, получилась «скучной», причем скучной намеренно. Это не означает, конечно, что в ней нет здравых идей, особенно в вопросах внешнеполитических. Демократы обязались принять достаточно далекоидущие меры в области американо-советских отношений, прежде всего по контролю над вооружениями. Они обещали прекратить интервенцию против Никарагуа, способствовать мирному решению конфликта в Сальвадоре. В области внутренней политики они акцентировали тему «справедливости», обязались улучшить положение трудящихся и национальных меньшинств.
Беда в том, что платформа была сформулирована не с тем, чтобы увлечь избирателя, а с тем, чтобы не отпугнуть его. И это, пожалуй, лишнее доказательство того, что инициатива в кампании принадлежала республиканцам и демократы еще не были готовы бросить им реальный вызов.
Однако как бы ни стремились Мондейл и его сторонники делать упор на умеренном, сдержанном характере своей платформы и как бы далеко при этом они ни заходили вправо по сравнению с прошлыми позициями своей партии, отдавая дань распространенным, по их мнению, консервативным настроениям в стране, все же их программы в сегодняшней Америке отличаются от того, что предлагают республиканцы.
О том, что это действительно так, свидетельствует весь ход республиканского съезда. Это был съезд людей, которые видели себя уверенно идущими к власти на гребне циклического подъема экономики, ура-патриотических, шовинистических настроений, порожденных у значительной части американцев «триумфами» на крошечной Гренаде и на неполноценной Олимпиаде. Сам факт того, что перечисленные события попали в разряд триумфов, как и набор вопросов, которые, по мнению Джин Киркпатрик, следовало бы задать демократам и которые она задала сама, и косность позиций по социальным вопросам свидетельствуют о том, насколько далеко вправо сдвинулась партия.