В ситуации подчинения партии парламентской фракции, состоящей из депутатов, почти всегда уверенных в своем очередном выдвижении партийным комитетом, сама парламентская фракция представляет собой слабоцентрализованное и недисциплинированное, аморфное объединение, состоящее, как правило, из нескольких фракций. Но и во фракциях также отсутствует дисциплина голосования, так что каждая из них «раскалывается на три части: одни голосуют «за», другие — «против», а третьи воздерживаются».
Классическим примером господства парламентариев над партией служит французская левоцентристская Партия левых радикалов, которая, в свою очередь, была фракцией Партии радикалов. Левые радикалы до 1911 г. имели в Палате депутатов две фракции, часто враждовавшие между собой: левых радикалов и левых радикал-социалистов. Члены этих фракций получали финансовую поддержку от своей Партии радикалов, но не брезговали и «поддержкой» центристской партии — Демократического союза.
В 1911 г. исполнительный комитет Партии радикалов принял решение о создании в Палате депутатов французского парламента единой фракции — Республиканской партии радикалов и радикал-социалистов (РПР и PC). Но и после этого в верхней палате — Сенате радикалы продолжали называть свое объединение «радикальным левым» и вести политическую линию, отличную от партии и ее фракции в палате депутатов.
При этом структура РПР и PC оставалась слабой и децентрализованной. В исполнительный комитет партии продолжали «входить по праву» все сенаторы и члены Палаты депутатов, центральных и муниципальных советов городов с населением более 50 тыс. жителей. Так что делегаты, избранные составляющими партию федерациями, численно оказывались в три раза меньше.
Если еще учесть, что численность исполкома составляла 180 членов, а кворум, необходимый для принятия решения, — 150 человек, среди которых всегда абсолютное большинство было за более активными, информированными, компетентными и к тому же проживающими исключительно в столице парламентариями, то сомневаться в полном преобладании парламентариев при принятии общепартийных решений не приходится.
Итак, господство парламентариев над партиями партийной системы вытекает из структуры доминирующих партий. И это ярко проявляется в партийной системе, состоящей из партий со слабой и децентрализованной структурами или тех, в которых господствуют комитеты. Такая партиома, как видим, влияет на формирование парламента, состоящего из децентрализованных же фракций со слабой структурой, требующих активного вмешательства в деятельность парламентариев. Разумеется, если партии хотят, чтобы они действовали адекватно их политическим курсам.